Наталия Орейро в Кении: «Это было как удар кувалдой по совести»

5 августа 2017

Приглашенная ЮНИСЕФ, посол доброй воли в Рио де ла Плата с 2011 года, она побывала в Кении, чтобы познакомиться и прочувствовать реальную обстановку, в которой оказались дети по вине самой ужасной за последние 35 лет засухи. «Это был словно удар кувалдой по совести,» - говорит она нам в часы своего самого сурового опыта. Вынесенные уроки, предрассудки и интимные размышления смелой женщины.

Прежде чем встретиться с журналистом, она должна была встретиться с ветром. Несколькими минутами ранее, она села на велосипед, чтобы «проветрить свои чувства и привести в порядок мысли». Но в результате, она будет «распадаться на части» с каждым новым рассказом, как это произошло, когда вернувшись она обняла своего сына. «Поездка в Кению была словно удар по совести,» - объясняет она. В течение шести лет, Наталия Орейро (40) является послом доброй воли ЮНИСЕФ в Рио де ла Плата.

Откликом на ее деятельность – например, пропаганду длительного грудного вскармливания – было приглашение всемирной организации для участия в реалиях жизни детей и подростков, страдающих от недоедания, одного из многих последствий сильнейшей за последние 35 лет засухи, уже объявленой «национальным бедствием», затронувшим более 3-х миллионов людей. «Это был призыв задуматься о том, сколько проблем мы, как человечество, всё еще имеем,» - размышляет она.

- За чувством глубокой приверженности всегда стоит какая-то история, отметина, опыт, которые его обусловливают. Что у тебя?

- Так я была воспитана. Я из скромной семьи - из Вилья дель Серро, Монтевидео – которая, как и многие другие, потеряла всё в период экономического кризиса (1978-1982). Моим родителям, которые совсем недавно приобрели небольшой дом, пришлось продать его, чтобы купить билеты в Испанию, куда мы эмигрировали, когда мне было 6 лет (1983). Там я видела, как папа «искал себя в жизни», как только мог, и как мама, которая не закончила школу, училась по ночам, чтобы поступить в академию парикмахеров. Позже мы вернулись в Уругвай, в еще более худшей ситуации, чем до того, как уехали. Но, несмотря ни на что, мама открыла собственную парикмахерскую, а у папы сегодня одна из самых важных в стране компаний по продаже матрасов. И в течение всего этого времени я была свидетелем того, как они, жертвуя собой, помогали семье и друзьям. Уже с детства я

впитала ценность усилий и дух преодоления. И, прежде всего, достоинство. Солидарность родилась во мне задолго до того, как я стала известной (Примечание редактора: Уже почти двадцать лет она является крёстной матерью фонда Peluffo Giguens, который помогает детям с онкологическими заболеваниями в Монтевидео).

- Знаешь, не будет недостатка в тех, кто скажет: «Почему она едет в Африку, когда есть такое количество недоедающих детей здесь?»

- Это те, кто думает, что лучше высказывать мнение, чем что-то делать. Я не буду оправдывать свои действия, рассказывая, чем я занимаюсь без рекламы. Сегодня я вкладываю свою энергию в распространение этого послания, которое я принесла издалека: вот он беззащитный ребенок, и не важно из Найроби он или из Чако. Мы - единое целое, и мы должны заботиться друг о друге. Никому не чужда боль ребенка, где бы он ни жил. Если нет, посмотри на тот эффект, что произвела во всем мире фотография ребенка-мигранта на берегу моря. Иногда люди должны столкнуться с реальностью, чтобы понять, что ее нужно менять.

- Ты говорила об извлеченном уроке, и это неизбежно – вернуться хотя бы к одному из них... Что стало твоим персональным лозунгом?

- Во время прогулки по Найроби со мной произошло нечто очень трогательное. Я сидела рядом с водителем, потому что мне всегда нравится болтать с теми, кто меня везёт. Это был мальчик 20-ти лет с именем, которое также невозможно вспомнить, как и произнести. Мы говорили о наших корнях и семьях. На вопрос «Тебе нравится жить в Найроби?» он мне ответил: «Мне очень нравится! Потому что здесь есть много возможностей!» (Её голос дрогнул.) В то время как я из своего окна видела поселения, находящиеся в плачевном состоянии, людей среди мусорных свалок и открытых канализационных стоков, а он так гордился, видел «возможность». И мы иногда жалуемся на каждую глупость, вместо того, чтобы поблагодарить за «возможности» ...! Он научил меня, что, несмотря на крайнюю нищету, не все потерянно.

- Благодаря подобному опыту по-другому начинаешь воспринимать окружающую обстановку и личную повседневность. Начнем с первой... Ты бы согласилась занять политический пост, чтобы поднять оружие, возможно, более мощное, на твоём пути социальной деятельности?

- Определенно нет. Политика меня не интересует. «Джильдой» я помогла многим женщинам. Я получала письма от девушек, которые говорили мне: «После просмотра фильма я решилась развестись» или «Я решилась поменять работу ради осущетвления детской мечты». То же самое случилось с моим персонажем в «Среди каннибалов», который способствовал повышению осведомленности о гендерном насилии. Похоже, политика не присуща этой части мира. Я убеждена, что с моего положения как исполнителя (Примечание редактора: она отказывается говорить «артистки», поскольку «это подходит тем, кто создаёт произведения искусства») моё послание может достичь множества людей, я могу составить компанию тем, кто чувствует себя одиноким, я могу сказать многое даже будучи аполитичной. Любовь людей, на чьи кухни мы прониаем много лет, это лучший способ.

- А как обстоят дела с верой на личном уровне?

- В Туркане я много раз спрашивала себя: «Где же Бог?». Я воспитывалась в католической семье, но я верю в идею добра любой религии. Спасает простота буддистов, усилия поселковых священников, солидарность евангелистов ... Я верю в веру, потому что она спасает. Но особенно я верю в хороших людей, работу в команде и самосовершенствование. Сегодня мой Бог – это Мать Природа. Моя религия – земля, вот почему я так забочусь о ней. Я не молюсь, я медитирую (Примечание редактора: практикует йогу, биоэнергетику и верит в планеты, поэтому ежегодно просит составить ей гороскоп на основе солнечных оборотов). Я нахожусь в контакте с реальностью, с настоящим других людей, неважно, приятным или болезненным.

- Как ты живешь после того, как стала свидетелем этой суровой реальности?

- Все тут же меняется. Например, если упомянуть любую глупость, я обожаю принимать ванну. А по прибытии в отель в Найроби, и я увидела ванную, и даже не смогла себе такого представить. И вокруг были сотни людей, не имеющих доступа к этому основному ресурсу. Хоть наши дети и растут с большим, чем мы, осознанием, что нужно беречь Землю, они должны сами видеть в нас эти привычки: чистя зубы, открывать кран только чтобы прополоскать рот, вытирать задницу квадратом бумаги, а не двумя метрами; собираясь за покупками, всегда брать с собой рюкзак. Потому что теперь супермаркеты отказываются давать пакеты, но на полках есть миллионы продуктов в пластиковых упаковках, которые затем превращаются в целые континенты в море или в нашей реке.

- Может быть, ты вынесла из знакомтва с этими племенами новую концепцию красоты и тщеславия...

- В моей жизни тщеславие занимает небольшой процент, связанный с моей профессией. Годы научили меня основываться на настоящем, а не на оболочке: я выбираю предстать перед всеми естественной, потому что я чувствую себя так счастливой. Я всегда была такой: когда СМИ пытались поставить меня на какое-то место, я бежала на противоположное. Я пыталась быть свободной, не походить на кого-либо еще и не выставлять себя на всеобщее обозрение больше, чем того, по логике, требует моя карьера. Я могу быть великолепной, самой непревзойденной на премии Platino и даже выходить в платье, которое я создала сама. Но это всё та же 8-летняя девочка, которая играла с каблуками своей тёти. Я наслаждаюсь гала-представлениями и модой. Ведь у меня есть свой собственный бренд! Но это хороший костюм, который я снимаю и вешаю, когда возвращаюсь домой. И знаешь? Мне отвратительно требование совершенства, которое предъявляется женщинам, это так страрó!

- Что такое красота?

- Например – свежий ветер в лицо, когда я катаюсь на велосипеде. Потому что после 36-ти часов путешествия я могла бы отправиться в СПА. Прекрасная прогулка, здоровая семья, переодеваться и танцевать дома, и Атауальпа (5), который ругает меня, потому что ему стыдно за меня. И после поездки в Кению, я могу заверить тебя, что дождь - это красота.

- Я чувствую, что из-за твоего отказа от излишнего выставления себя напоказ, тебя нет ни в одной из социальных сетей, которые были бы хорошим инструментом для твоих целей.

- (Смеется.) Они только возвеличивают эго и частную жизнь. Я знаю, что они хорошо подходят для альтруистических целей, но сейчас моя работа или эти интервью говорят за меня. Мне никогда они не были нужны.

- Давай поговорим об Атауальпе и его мыслях об этой поездке...

- Когда я попрощалась с ним в Мадриде (городе, где он с папой проехал на велосипеде без поддерживающих колёсиков), он сказал мне: «Мамочка, не вези синие игрушечные машинки (как та, что когда-то получал от ЮНИСЕФ) эти дети нуждаются в пище и воде, потому что от этого голода у них торчат рёбра". Дети, которые всё понимают и используют реальные слова, завтра будут делать реальные вещи. И у него хороший контакт с реальностью: мы брали его на Fundación Si, например, где он участвовал, приводя в порядок и раскрашивая собственные игрушки, чтобы пожертвовать их, он понимает, что находится в привелигерованном положении. Он мало спрашивал про мою поездку. Но он видел видео, которое я послала, всегда под контролем своего папы. Рикардо (Мольо, 59) воспринял это плохо. «Мне бы хотелось сопровождать тебя,» - сказал он мне с тревогой. Я объяснила, что в тот момент для меня было важнее, чтобы он позаботился об Ате, что я предпочитаю, чтобы он всегда оставался с ком-то из своих родителей.

- Вернемся к оси альтруизма. Видеть тебя в этой роли, смелой в таких негостеприимных землях, как и во многих других акциях и мероприятиях, идёт на пользу твоему полу. Как думаешь, что нужно, чтобы полностью ликвидировать сексистские предрассудки и различия?

- Пройдут сто лет до этого равенства, потому что история, когда нас стали иметь в виду, еще очень молода. Права существуют, и мы очень продвинулись в вопросах неравенства полов, но они не признаны на сегодняшний день. Сейчас есть больше женщин-президентов, но также много и женщин, которые занимают руководящие должности с более низкой, чем у мужчины на той же должности, оплатой труда, и самое худшее, что есть больше женщин, убитых их партнером. Может быть, на поезде самокритики, нам недостаёт великодушия, сострадание и солидарности между нами. Сколько новостей мы видим в день, о двух знаменитостях, которые нападают друг на друга в соц. сетях? Сколько девушек до сих пор публикуют «сексуальные» селфи, в то время как мы жалуемся, что мы всего лишь вещи на обложках журналов? Сколько раз мы встречаясь с подругами, вместо того, чтобы говорить о том, как выросли наши дети, спрашиваем друг друга, пощупали ли мы грудь, чтобы обнаружить рак молочной железы?

- О поезде предрассудков и различий - тебя расстраивает, что с 19 мая (день её рождения) любое интервью подчеркивает свои 40 лет?

- Я всегда старалсь убрать «число» у празднований ... Вещи, вроде этой, я имела в виду, когда говорила о пунктах, которые нужно изменить! У мужчин тоже берут интервью, чтобы узнать, всё ли у них функционирует с переходом на новый десяток? На улице мы видим тысячи рекламных объявлений парфюма с великолепными седыми мужчинами с морщинами на носу яхты. Мы говорим: «Какие сексуальные!». Но сколько седых женщин мы видим в такой же ситуации? От нас слишком многого требуют, нас помещают на детектор «дерьма». Когда мне исполнилось 30, со мной заключили контракт, чтобы продать крем. Я должна была сказать: «Хотите выглядеть моложе?». Я ответила: «Забудьте, я не буду это говорить. Моложе, чем кто? Мне 30, я не хочу выглядеть на 14!». Им пришлось изменить сценарий. Потому что я не хочу выглядеть моложе: я хочу, выглядеть здоровой. Это было бы фальшиво и грустно, потому что это речь шла о проигранном сражении.

- Не будем говорить о возрасте, поговорим о карьере. Чему тебя научил успех?

- Что это мёд, к которому мне не следует прилипать. Успех – это уметь вовремя убежать к тому, что мне позволит продолжать расти. Когда «Tu veneno» был на подъёме (диск, выпущенный в 2000 году) я расторгла контракт на три альбома с BMG. Я видела себя на фестивалях с Мараей Кэри или Уитни Хьюстон, и говорила «Но я не пою, как они!». Я не хочу, стать поп-звездой. Я актриса, и если и пою, то это является частью спектакля. Мне было 24, и я чувствовала себя очень взрослой. Я принял решение в одиночку, с той же решимостью, с которой я переехал в Буэнос-Айрес в 16 лет. Неудержимая двумя родителями, которых, возможно, тронула такая решимость.

- Чему тебя научили деньги?

- Что они сделали меня привилегированной, потому что мне никогда не нужно было придавать им большое значение. Может быть, потому, что в 14 я уже зарабатывала больше, чем мои родители... Как у настоящего тельца, мой дом – это храм, и мне нравится, чтобы всё в нем было красивым, но также, мне нравится помогать своей семье. Сегодня я отправляю своего ребенка в школу, где его не учат быть предпринимателем, а учат быть ребенком, играющим во времени и пространстве, давая силы, чтобы верить в себя.

- Чему тебя научила любовь и 17 лет брака?

- Что я не верю в то, что навязывается «на всю жизнь». Речь идёт о «каждом дне» и о том, чтобы разделять общие взгляды, вместе чувствовать, взаимодополнять точки зрения. Рикардо, который является моим великим учителем, научил меня, что любовь – это уступить место в центре, желая, чтобы твоей паре было хорошо. Он просто решил быть счастливым – и он счастлив. Меня пленяет молодость его духа. И видя его связь с Атой, я снова влюбляюсь в него. Я восхищаюсь его умом, который не как у интеллектуала. Он прост мудрой простотой. Ему важны не понятия в словах, а реальность в поступках. Он никогда не бывает чем-то омрачён и ни на сантиметр не отходит от своих убеждений. Рикардо научил меня, что не нужно иметь больше, чем у тебя есть.

- Чему тебя научил Атауальпа?

- Жить настоящим моментом. Мы, взрослые, склонны ностальгировать по тому, что прошло и быть нетерпеливыми к тому что грядёт. Он сегодня играет, не осознавая пока, что в следующем году пойдет в первый класс. И я даже думать не могу отправить текстовой сообщение, когда я с ним, потому что он пронзает меня взглядом-кинжалом, который заставляет меня чувствовать себя худшей матерью в мире. (Смеется.)

- Решение покинуть дом на Площади Серрано в Палермо, чтобы поселиться гораздо дальше, чем на Хенераль Пас, имеет отношение к ценности быть «здесь и сейчас»?

- Да, и это было очень трудно. Район изменился. Сегодня он кишит людьми, полон суеты и грязи. Шумы причиняют мне вред. Я любила этот дом, но перестала чувствовать его своим. Он больше не дополнял меня. Нам нужна была тишина и контакт с природой, больше места, чтобы выращивать собственные овощи и орхидеи. Кроме того, я знала, что это был подходящий момент, пока Ата маленький. Потому что я знаю, каково это - переходить из одной школы в другую, отрываться от корней.

- Сегодня, когда ты, наконец, доберешься до постели, какие картинки ты снова будешь прокручивать перед сном?

- Взгляд водителя из Найроби. Силу «выжившего», как они это называют, 500-граммового новорожденного ребенка в больнице в Лодваре. И открытую улыбку матери, несшей своего истощенного ребенка в Туркане. В Кении меня разрывало на части бесссилие. Но я не позволю боли победить меня. Потому что увязнув в боли, я не смогу помочь. Я думаю, что ты вместе с теми, кто прочитает это интервью, сможем работать вместе, чтобы изменить реальность любого беспомощного ребенка.

Ты готов?

Взято https://vk.com/oreiroclub